На протяжении последующих шести месяцев их кормили лишь дважды в день, в 8:30 и 17:00. Три вида меню были в постоянной ротации, состоявшие из монотонной диеты из картофеля и зернового белого хлеба, злаков и капусты, репы и брюквы. В редких случаях включались малые порции мяса, сахара, молока или масла. Средняя дневная калорийность составляла 1570 ккал и включала 48 г белков и 28 г жира. Индивидуальные особенности телосложения учитывались. Худощавые должны были потерять только 19% своего веса, более упитанные – до 28%, что в среднем по группе составляло 24%. Ежедневно и еженедельно в рационы испытуемых вносились изменения, в зависимости от их успехов в достижении цели: тот, кто худел слишком быстро, получал больше картошки и хлеба, тот, кто отставал, получал уменьшенные порции.
Последствия изменений в питании не заставили себя ждать. Вскоре у молодых мужчин начал наблюдаться упадок сил и энергии. Они стали жаловаться на вялость и постоянную усталость. Кис отметил, что силовые показатели у них снизились на 21 процент.
Далее у всех участников эксперимента стала прослеживаться умственная апатия. Раньше молодые люди горячо обсуждали такие темы, как политика, романтические отношения и секс, а теперь даже они утратили для них всякий смысл. Еда – вот что их волновало больше всего. Некоторые мужчины стали постоянно читать кулинарные книги, рассматривая аппетитные картинки в них чуть ли не с порнографической одержимостью.
Испытуемые часто проявляли раздражительность и агрессивность, если не подавали еду вовремя, или им приходилось подолгу ждать в очереди в столовой. Блюда были самыми обычными, но молодые люди смаковали каждую ложку. Иногда они доливали в еду воды, чтобы увеличить её объём и обмануть желудок.
В перерывах между двумя приёмами пищи Кис разрешал участникам эксперимента неограниченное время жевать жвачку, пить, сколько хочется, воду и чёрный кофе. Он заметил, что молодые люди сжёвывали целых 40 пачек жевательной резинки в день и выпивали по 15 чашек кофе.
Глубина психологического напряжения, которое испытывали участники эксперимента, поразила Киса. Один участник психологически хуже остальных переживал период голодания. Ему снились тревожные сны, в которых он совершал акт каннибализма, поедая плоть пожилого мужчины.
Чувство голода увеличивалось и никогда не уменьшалось. Люди быстро теряли терпение в очереди, если обслуживающий их персонал мешкал. Люди стали ревностно относится к своей пище. Они скрючивались над подносами с едой, использовали локти, чтобы защищать свои блюда. В основном они молчали, тщательно концентрируясь на еде. Все больше и больше людей начинали играть со своей пищей, перемешивая ингредиенты, разбавляя все водой и придумывая все новые и новые сочетания. Они злоупотребляли солью и увлекались специями. Отвращению к каким-то отдельным продуктам, например к брюкве, исчезло. Вся пища съедалась без остатка. Тарелки вылизывались.
Началась озабоченность поваренными книгами и меню из местных ресторанов. Некоторые часами сравнивали цены на овощи и фрукты из одной газеты с другой. Многие твердо решили посвятить себя сельскому хозяйству. Мечтали о том, чтобы открыть ресторан.
К шестнадцатой неделе физиологические изменения стали заметны невооруженным взглядом. Продолжительный голод изменяет внешний вид тела. Черты лица утончаются, скулы выпирают. Атрофированные мышцы лица делают его лишенным всякой выразительности, апатичным – «голодной маской». Ключицы торчат, как лезвия. Широкие плечи сжимаются. Ребра выдаются. Лопатки смотрятся, как крылья. Позвоночник превращается в линию, состоящую из узлов. Колени обвисают, а ноги напоминают палки. Жировые ткани ягодиц исчезают, и кожа начинает болтаться складками. Подопытные теперь всегда брали с собой подушки, если им предстояло сидеть, потому что сидение стало причинять дискомфорт.
Скелетная решетка, тем не менее, не изменилась. Исследования людей в СССР показывали уменьшение роста во время голода, но миннесотские ученые выявили лишь незначительное «оседание» в 32 мм. Они решили, что приписываемое более значительное уменьшение роста вызвано снижением тонуса мышц и изменением осанки. У пятерых мужчин ученые также измерили толщину межпозвоночных дисков и обнаружили уменьшение на 1 см. Они предположили, что изменение в хряще диска может быть необратимым, и могло быть вызвано процессом старения.
Отеки осложняли все виды измерений. Колени и запястья раздувались вместо того, чтобы сужаться. Действительная потеря веса была неясна. Миннесотские ученые предполагали, что в их наблюдаемых было до 6,4 кг лишней жидкости после шести месяцев полуголода. Позже, когда их стали заново откармливать, их рост уменьшился из-за спадания отеков в ногах. Только у четверых не наблюдалось острых форм отеков. У остальных отеки коленей делали ходьбу по-настоящему болезненным процессом.
Их почки работали нормально. Обмен веществ в полном покое замедлился на 40%, что по подсчетам ученых помогало организму экономить 600 ккал в день. Сердца уменьшились. После шести месяцев массы их тел уменьшились на 24%, а сердца сжались на 17%. Работоспособность сердец в общем – объем перекачиваемой крови, скорость кровообращения, артериальное давление – снизилась на 50%. В общем же полуголодание не выявило признаков заболевания сердца.
Способность легких вдыхать воздух снизилась на 30%. Мозг и центральная нервная система оказались на редкость устойчивыми. Серии тестов продемонстрировали отсутствия снижения в умственных способностях, хотя наблюдаемые и стали менее умственно активными. Они стали равнодушными ко всему, кроме поваренных книг.
В целом, люди стали слабее и их выносливость понизилась. Даже личная гигиена теперь представляла проблему. Подъем вверх по лестнице, переноска грузов, открытие бутылки чернил – представляли сложность. Почерк стал менее разборчивым, процесс одевания – более продолжительным. Они стали неуклюжими, роняя книги и постоянно заплетаясь в собственных ногах. Бег на беговой дорожке превратился в муку, они часто падали.
Люди не обнаружили признаков нехватки витаминов. Во время Второй Мировой войны голодные в Европе как правило не страдали от бери-бери, пеллагры, цинги или рахита. Скорее всего, благодаря диеты, состоящей из богатых витаминами овощей, таких как картофель. У военнопленных в Азии и Океании ситуация была другой. Они в основном питались шлифованным рисом, в котором нет витамина А, и страдали от тропических болезней, таких как малярия, которые, по видимому, придавали дополнительный негативный эффект. У таких людей часто были неврологические и глазные проблемы.
Миннесотским добровольцам было постоянно холодно, они страдали анемией. Даже летом, в июле, они носили куртки. В то же время их чувствительность к теплу снизилась: они легко держали очень горячие предметы и умоляли подавать им еду как можно более теплой. Их зрение осталось нормальным, слух улучшился. Они не переносили громкой музыки и шумных разговоров, общаясь между собой почти что шепотом.
Своим состоянием добровольцы теперь во всем походили на изможденных европейцев. Но были и существенные различия. Люди, жившие в лаборатории, не страдали от истощающей диареи, столь распространенной в Варшавском гетто, концлагерях и многих других случаях голода. Не было у них метеоризма или желудочных колик. Ученые предложили, что это случилось благодаря стерильности условий, постоянной гигиене и тому, что в отличие от европейцев, подопытные не ели, траву, кору, листья, опилки или же даже землю. В отличие от варшавян, у миннесотцев не было потери плотности костей, что, видимо, вызывалось более продолжительным периодом недоедания. Миннесотский эксперимент не подвергал исследуемых холодам и морозам, отсутствию одежды и обуви. Он не воссоздавал страха, знания того, что тебя могут убить в любой момент, что тебя всегда могут искалечить, оскорбить, изнасиловать, пытать. Он не воссоздавал убийства соседей, трупов на улице и потери человеческого достоинства.
И все же, несмотря на лабораторные условия исследования, миннесотские добровольцы чувствовали, что их души и умы меняются. Веселая и шумная компания, которой они были в первые месяцы, стала унылой и апатичной, неспособной к планированию и принятию решений. Они были группы с посетителями и предпочитали одиночество. Терпимость и выдержка покинули их. Вспышки гнева и эмоций были постоянны. Они ворчали , жаловались и постоянно преувеличивали дискомфорт своих условий. Те, кто опускались ниже всех – социально и в быту – были особо презираемы. Один человек превратился в козла отпущения всей группы.
Столовые манеры стали просто неузнаваемы: некоторые набрасывались на еду, как голодные собаки, в момент съедая все, что было на тарелке, другие часами растягивали ощущения.
Либидо сначала уменьшилось, а затем и вовсе исчезло. Любовные сцены в кино казались им скучными, ничто не казалось смешным, и лишь сцены с едой вызывали интерес. Как средневековые монахи они теперь совершенно не заботились о поллюциях и мастурбации. Их яички производили меньше гормонов, сперматозоиды были малочисленными и менее подвижными.
Умственное здоровье тоже пошатнулось. Тесты выявляли ипохондрию, депрессию и истерию. Подопытные определенно стали невротиками, что потом удалось исправить на стадии реабилитации. Симптомами их неврозов служили раздражительность, асоциальность, депрессия, нервозность и эмоциональная нестабильность.
Частота стула у них составляла один раз в неделю. Объём крови сократился на 10%; размеры сердца также уменьшились.
По всей видимости, из-за потребления большого количества воды у молодых людей наблюдались отёки лица, области коленей и лодыжек. Кожа у некоторых из них сильно огрубела. Другие симптомы, которые испытывали участники эксперимента, включали в себя головокружение, боли в мышцах, снижение координации, звон в ушах и неестественная белизна глазных яблок из-за сужения кровеносных сосудов.
С мужской точки зрения, самым неудобным физиологическим изменением было отсутствие подкожного жира. Участники эксперимента не могли долго сидеть на твёрдой поверхности, поскольку это доставляло им ужасный дискомфорт. Более того, они постоянно испытывали холод.
Кис также заметил, что у молодых людей зрение после длительного периода голодания осталось в норме, а слух, на удивление, значительно улучшился.
Несмотря на все физиологические изменения, испытуемые не считали себя чересчур худыми. Им, наоборот, стало казаться, что это другие участники эксперимента толстые, а они нормальные. Подобные мысли характерны для больных анорексией.
Долгожданный третий этап наконец наступил, и людей разделили на четыре подгруппы, которые теперь стали получать на 400, 800, 1200 или 1600 калорий больше, чем во время голодания. Кис сделал это для того, чтобы определить оптимальное количество калорий, которое следует употреблять в период восстановления.
Некоторым участникам Кис давал витаминные и белковые добавки, чтобы посмотреть, как это отразится на реабилитации. Через несколько недель стало ясно, что они абсолютно бесполезны. Более того, мужчины, которые потребляли наименьшее количество калорий, не восстанавливались вообще. В конце концов, Кис пришёл к заключению, что для того чтобы вернуть организм к нормальному состоянию, следует потреблять около 4000 калорий в сутки.
Реабилитационная диета не означала какого-то разнообразия или изменения меню – лишь увеличение порций. Как вспоминал один из участников: «Нас предупреждали, что еда может показаться однообразной. Но она была совсем не однообразной. Она была едой, а еда это всегда вкусно. До сих пор, самой вкусной едой я считаю обычный вареный картофель».
К концу шестой недели восстановления почти все, теперь уже пациенты, были в состоянии активного бунта. Они постоянно спорили с исследователями, подврегали сомнению ценность проводимых ими работ и уровень их компетентности.
Позднее исследователи сравнили это с тем, что они узнали от сотрудников гуманитарных миссий, работавших в Европе. Эти люди были потрясены нарастающей агрессивностью и «отсутствием благодарности» со стороны мужчин и женщин, которые незадолго до этого были унылы и апатичны от голода.
На основе этого стратегического эксперимента доктор Энсел Кис подготовил рекомендации, важнейшим пунктом в которых было предложение сначала осуществить физическую реабилитацию пострадавших от голода, и лишь потом разговаривать с ними о демократии. Усиленная раздача витаминов и белка – бесполезная мера. И никакая реабилитация невозможна при 2000 ккал в день; настоящее восстановление начинается при 4000.
Тем, кто после окончания эксперимента согласился задержаться еще на два месяца, открыли шведский стол. Люди просто объедались, потребляя иногда до 10000 ккал в день.
В конечном итоге, через четыре месяца после окончания голодания, почти все возвратились к умеренному потреблению в 3200-4200 калорий в день. Они все превзошли свой вес, имевшийся до начала эксперимента, и исследователи отмечали, что «округлость форм стала доминантным признаком» мужчин, что вступили в эксперимент сухими и подтянутыми. Через пять месяцев их либидо полностью восстановилось, сперматозоиды стал активными и подвижными. Сердца стали нормального размера. Объем легких восстановился до нормы. Спустя восемь месяцев ученые все еще продолжали наблюдать шестнадцатерых участников. Никаких жалоб, кроме одышки, не раздавалось. У большинства был избыточный вес. Их хорошие манеры вернулись в норму.
Полный отчёт о проведении и результатах эксперимента Ансель Кис опубликовал в 1950 году. Это был огромный двухтомный труд под названием «Биология человеческого голода». По сей день он остаётся наиболее полным научным исследованием последствий голода.
Изменения, произошедшие с добровольцами из Миннесоты, подчеркнули значение питания для организма. Это настолько сильно повлияло на руководителя эксперимента, доктора Энсела Киса, что он продолжил долгосрочные опыты с диетами и наблюдения за здоровьем людей в разных странах. Он знал, что уровень сердечных приступов упал в Европе во время Второй Мировой войны, когда мясомолочные продукты стали менее доступны. Его исследование выявило вину холестерина в заболеваниях сердца. Он доказал, что насыщенные жиры определяют уровень холестерина, и население, потреблявшее меньше насыщенных жиров, имело меньше инфарктов. Кис написал книгу о средиземноморской диете и оказал существенно влияние на диетологов всего мира, которые осознали, что в их силах совершить перемены к лучшему для здоровья целого общества. Люди стали смотреть на масло и отбивные по-другому, а дебаты о еде и питании бесповоротно, абсолютно и качественно изменились. 